|
|
Музыкальный диалог по вторникам № 2
Нам message строить и жить помогает
| |
Пятьдесят первой годовщине появления на свет великого русского композитора Леонида Аркадьевича Десятникова |
У Десятникова всё сошлось. Приехав из Харькова, сегодня он воспринимается как петербуржец par excellence. Поликультурный, полистилевой, полифоничный. Город и композитор нашли друг друга. Сам Десятников всю жизнь занимается переводом харьковского акцента в петербургский слог.
Записки на манжетах Джерард Мэнли Хопкинс. Свинцовое эхо
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли
В мире неизвестный узел, лента, снур, крючок,
Ключ, цепь, замок, засов, чтобы удержать
Красоту, сберечь ее, красоту, красоту,
Чтоб не уходила бы от нас?
Десятников пишет в самом им созданном и запатентованном жанре: каждое его сочинение — готовый к употреблению продукт высших вкусовых и стилевых свойств. Одним словом — bon mot.
Вся его музыка — дискурс, диалог. То с самим собой — как в недавних «Детях Розенталя»: автоаллюзии сплетаются в единый клубок, называемый авторским стилем. То с конкретными персоналиями, сочинениями: получив квартиру в Ленинграде, он напишет «Вариации на обретение жилища» с темой из «Прощальной симфонии» папаши Гайдна.
Десятников затрудняется в разговоре о собственной композиторской задаче, резюмируя и наставляя молодое поколение: «Скромные задачи надо перед собой ставить, товарищи, и все получится». Сам-то Десятников решает задачи вполне себе титанические: кому еще в рамках одной музыкальной фразы из «Детей Розенталя» удастся выразить весь пафос чувственного аффекта музыки Чайковского?
Музыка Десятникова — театр текста. В послевкусии привычного ядерного коктейля сплетаются тексты литературные (где дорога от Державина до Сорокина пролегает через ОБЭРИУтов) и музыкально-стилевые. «По направлению к Лебедю» («Du cote de chez Swan») для двух фортепиано (1995): кружево, в котором Прустовский Сван оборачивается Лебедем Сен-Санса.
Характернейший из Десятниковских кунштюков: Густав Малер. Симфония № 5 до-диез-минор. Адажиетто. Романтический апофеоз и закат. Музыка, одинаково знакомая кухарке, домработнице и банковскому клерку. Креми карамель. Леонид Десятников. «Эскизы к закату». Тиражируемые массовым сознанием сопли романтического героя — the very best of — материализованы пульсирующим битом танго. Никакого тебе струнного хора и арпеджио арфы: все предельно конкретно и трагично. Цинизм мающегося от бездуховности инструментального квинтета. Никакого романтического пафоса. Идея Малера доведена до логического завершения.
Или вот еще: 1989 год, вокальный цикл «Любовь и жизнь поэта». Десятников вкладывает в уста романтического героя Шумана и Шуберта слова Олейникова и Хармса («…о муха, о птичка моя…») и пишет самые трагические строчки музыкальной иудаики (сравните «Жука-антисемита» со скерцо из Первой симфонии того же Малера или с циклом «Из еврейской народной поэзии» Д. Д. Шостаковича).
Каждое из интервью Десятникова достойно пера если не Пригова и Пушкина, то Пелевина. К примеру: «Я вчера заходил в один журнальный офис, к приятелю… Мне говорят: «Вы к кому?». Я говорю: «К такому-то». — «Как вас представить?» «Хиндемит». Девушка сняла трубку и говорит: «Саша, к вам Хиндемит». Он говорит: «Пусть пройдет». Но девушка чувствует: что-то не так, предлагает: «Давайте мы вам пропуск выпишем. Как фамилия?» Я настаиваю: «Хиндемит», — «А инициалы?» — «Леонид Аркадьевич».
В сущности, вся музыка Десятникова — о красоте в эстетическом смысле. Ни один из современных русских или зарубежных авторов не обладает столь обостренным чувством музыкально-прекрасного. И пусть Леонид Аркадьевич рассказывает о том, что не делит музыку на «нетленку и прикладнуху», что все его сочинения куплены, записаны, сыграны (а с недавних пор еще и изданы — почти все). Слушая его музыку, мы все равно каждый раз будем задаваться извечным вопросом из стихотворения великого Геннадия Айги: «Как же можно быть такой красотою?» …
«Свинцовое эхо» для голоса и инструментов: в первых же тактах сочинения Десятников умудряется обьединить Стравинского и английских мастеров XVII века. Рецептура известна: барочный коктейль из Бёрда и Перселла сдобрен убийственно дословной цитатой из «Весны Священной». Вечный голос контратенора отзывается в сердце незаживающей раной. И хотя Десятников утверждает, что он-де как композитор «не носится с месседжем, как с писанной торбой», мы знаем: главный месседж его музыки — красота. Она нам строить и жить помогает.
Контрапункт. Полифония. Вибрация смыслов. Все сошлось. Message delivered. 16 октября 2006 Леониду Аркадьевичу Десятникову исполнится 51 год.
10.10.2006
|
Ваш отзыв автору
|
