Воскресные сказки с Дмитрием Дейчем № 39
Чувство ритма
Когда я был совсем маленьким, любимым времяпровождением было музицирование на кастрюльках и тазиках: я ударял по металлу чайной ложечкой и ждал пока звук обежит круг и вернётся. Череда биений, всплесков и затуханий завораживала меня. Мама припоминает, что в эти часы я был похож на учёного, который ставит опыт в лаборатории и внимательно следит за результатами.
Мне позволяли использовать кухонную утварь далеко не каждый день, и даже когда бабушка, уступая моим отчаянным просьбам, разрешала немного погреметь, непременным условием была череда крепко закрытых дверей.
Бабушка боялась мигрени.
В школе я был лидером рок-группы. Мы исполняли хэви-метал на электрогитарах марки «Урал» и хлипком электроорганчике, который однажды вспыхнул прямо во время представления (неконтролируемый скачок напряжения). Импровизированный фейерверк несказанно обрадовал толпу наших поклонников, чей энтузиазм плачевно отразился на сохранности инвентаря старенького школьного спортзала, бывшего об ту пору ареной наших хэви-вакханалий.
К совершеннолетию мой музыкальный вкус претерпел разительные изменения: я пресытился равномерным чугунным «джа-джа-джа», «кра-кра-кра» и «пц-пц-пц», всеми возможными комбинациями «тяжёлых» риффов, гитарным лязгом и визгом. Я больше не мог петь фальцетом. Подобно незабвенному Робертино Лоретти, я сошёл со сцены, как оказалось — навсегда.
Наконец я стал слушать музыку, которую не был способен сыграть.
Камерная симфония Шостаковича (она же — восьмой квартет) до сих пор представляется мне идеальным произведением для переходного возраста, способным «снести крышу» юному металлисту-башибузуку. С этой симфонии в исполнении оркестра Баршая началось моё обращение.
Позже я открыл для себя Штокгаузена, Берио и — Лигети: этюды для фортепьяно, квартеты и весь спектр музыки для механических инструментов.
Сто метрономов.
Кейдж с его «prepared piano», где священная корова нынешнего академизма — рояль — становится ударным инструментом, жертвуя чернокожему демону ритма все свои мелодические возможности.
Райх, Райли и Гласс. Адамс.
Бах. Клавесин и клавикорд (одна моя пианистическая знакомая именует клавишные инструменты барокко не иначе, как «твои кастрюльки»).
Здесь круг замкнулся.
16.09.2008
Теги: музыка
|
